ДРУЖБА

Перейдем к другому виду любви - дружбе. Прежде (в античности, в средние века, в эпоху Возрождения) и в новейшие времена дружбу ценили едва ли не выше всех прочих родов любви. Дело в том, что она в отличие от привязанности и влюбленности никак не связана с падшей, плотской природой человека и в эпохи, когда этой природой гнушались, дружба ценилась превыше всего. Примерно с XVIII-XIX веков природу и чувства восстановили в правах и по сравнению с "природными" видами любви дружба, наоборот, стала казаться бесплотной и пресной.

Кроме того, дружба соединяет личность с личностью, тем самым она уводит от "толпы" не меньше (если не больше), чем одиночество. В обществе, где массовое становится выше личностного, дружба не может восприниматься как положительная ценность, она под подозрением.

К сожалению, зачастую дружбе предпочитают подобное ей, но совсем иное явление, которое можно назвать "приятельством". Его и называют дружбой те, кто не ведает радостей личностного общения. Приятели, вероятно, есть у всех; друзья - далеко не у каждого. Дружба родится из духовного или хотя бы умственного родства. Для этого рода любви вопрос "Ты меня любишь?" означает "Ты видишь ту же самую истину?" Поэтому дружба возможна лишь тогда, когда у нас есть нечто, что важнее дружбы самой по себе.

На первый взгляд, дружба нужна обществу. Все великие религии (в том числе и христианство) зародились в кругу друзей-единомышленников. Многие науки, многие школы искусства возникли, когда несколько друзей обнаружили, что одинаково мыслят о чем-то. Но именно эта черта дружбы способна принести и большой вред. Собственно говоря, вопрос заключается в том, чему служит данный дружеский круг: добру или злу? Если он служит чему-нибудь дурному, вред, приносимый им, далеко превосходит тот вред, который нанесли бы обществу (человечеству) те же самые люди поодиночке.

Необычайная духовная сила дружеского союза, как и всякая духовная сила, может служить или очень высокому добру, или очень гнусному злу. Худшие наши грехи - именно духовные, как, например, духовная гордыня, духовная прелесть. Дружба духовна, и потому в ней таятся особенные опасности. Когда человек один в чужой среде, он застенчив, не уверен в себе, склонен сомневаться в своей правоте. Но стоит ему найти друзей-единомышленников, как взгляды его обретают потрясающую незыблемость. Дружба - школа добродетели, но и школа порока. Хорошего человека она сделает еще лучше, плохого - еще хуже. В дружбе прежде всего опасно то, что частная и оправданная глухота к чужому мнению может переродиться в глухоту полную и неоправданную, холодную и жестокую. Любые недостатки, приобретенные или закрепленные в дружеском кругу, становятся неизлечимыми. Особенно опасно, что к недостаткам этим, какие бы они ни были, прибавляется тягчайший из грехов - гордыня, оплот демонов.

Опознать гордыню "дружеского круга", как и эгоизм сверхзаботливой матери, нелегко, ибо она, казалось бы, лишена своекорыстия. На самом деле ей свойственно не личное своекорыстие, а "своекорыстие круга". Все мы знаем, какое оскорбительное равнодушие к "чужакам" она способна породить. Поэтому надо особенно зорко следить за тем, чтобы ее не было в нашем общественном дружеском кругу, в нашей православной среде.

Дружба, ставшая кумиром, разрушает самое себя. Быть может, поначалу "гордыня круга" хоть как-то обоснована. Однако и это ненадолго. Круг, возомнивший, что он выше других, скоро забудет, что та или иная истина была для него ценнее общности. Он принимает уже не тех, кто видит, мыслит, верует так же, а тех, кто сумеет к нему подольститься. Появляется неизменная "помощь своим" против чужих, то есть лицемерие. Дружба, лишившаяся своей сути, превращается в приятельство самого дурного толка, в "нужные связи".

Таким образом, дружба, как и всякая естественная любовь, не может сама по себе спасти нас. Она духовна, опасности ее тоньше и потому она особенно сильно должна взывать к небесной защите. Тропа ее узка. Дружба не может существовать без взаимного восхищения, но она не должна становиться "обществом взаимных похвал". Она предполагает некоторую глухоту к "внешним", но не имеет права на презрение к ним. И чем выше истина, лежащая в основе дружбы, тем ужасней ее искажение. Если дружба основана на вере в Бога, искажение ее - бесовское.

Чтобы избежать этих опасностей, необходимо помнить, что дружба не награда за ум и вкус, но орудие Божие. Не мы правим дружеским пиром - им правит Господь. Он созывает наших гостей. Он избирает нас друг для друга не ради нашего самомнения, а ради Своих промыслительных целей.

Уточним одну немаловажную особенность дружбы: то, о чем только что шла речь, ни в малой мере не означает, что дружба должна быть "торжественной". Без легкости, без смиренной простоты дружба очень скоро обретет тот привкус напыщенной неправды, которая неразрывно связана для нас с фарисейской нетерпимостью и самодовольством.